Генеральный директор Франко-российской торгово-промышленной палаты Павел Шинский в интервью газете «Ведомости» размышляет, будет ли Эмманюэль Макрон содействовать отмене санкций, объясняет, почему французский бизнес останется в России, и рассказывает, где легче быть лоббистом.
Не секрет, что в Европе судьба антироссийских санкций находится в руках лидеров Германии и Франции. Как в этом вопросе распорядится своим политическим весом прагматичный и ориентированный на экономику французский президент Эмманюэль Макрон, станет ясно через некоторое время. На родине ему досталась в наследство экономика в «плачевном состоянии», и предстоят давно назревшие реформы, но и отношения с Россией важная проблема, отмечает Павел Шинский, гендиректор Франко-российской торгово-промышленной палаты. Предыдущее интервью в 2013 г. Шинский давал через год после смены власти во Франции и отвечал на вопрос, что меняется в торгово-экономических отношениях между двумя государствами с приходом Франсуа Олланда. По прошествии еще четырех лет он продолжает сетовать, что для развития этих отношений России не хватает «единого экономического агента», единого центра принятия решений. Однако без «агента» и при санкциях Франция три года подряд становится лидером прямых инвестиций в нашу страну, плюс крупные компании, как, например, Danone, локализовали производство, а некоторые даже готовы экспортировать свою продукцию, как фармпроизводитель Sanofi. Российские бизнесмены, напротив, не могут похвастаться масштабными инвестициями во Франции, РЖД и Gefco – исключение. Сегодня Шинский делится предположениями о развитии событий и новыми надеждами.
– Вы стали генеральным директором Франко-российской торгово-промышленной палаты 10 лет назад. Как за эти годы изменилась бизнес-среда в России? И как изменились представленность и бизнес французских компаний в России?
– В принципе, все изменилось – и Россия, и структура бизнеса, и я сам. Хотя власть здесь вроде более стабильная, чем во многих европейских странах. 10 лет назад я пришел возглавлять подобие делового клуба, это был франко-французский междусобойчик не столько с политическими или экономическими, сколько психологическими функциями. Люди, пройдя через достаточно серьезные финансовые потрясения, просто друг друга успокаивали и убеждали себя, что имеет смысл остаться работать дальше. Представлены были тогда в основном крупные компании. Сама структура французского бизнеса, в принципе, этим отличается от немцев или, скажем, итальянцев, если брать основных конкурентов: во Франции имеется несколько десятков больших компаний – чемпионов CAC-40 (Cotation Assistee en Continu, французский фондовый индекс. – «Ведомости»), часто это даже мировые лидеры в своих отраслях. И экспорт происходит таким образом, что выходит на определенный рынок одна из этих больших компаний, потом затаскивает за собой целую вереницу поставщиков, подрядчиков. Именно за этими компаниями некая такая ответственность создавать бизнес-среду. Тогда как для немцев, для итальянцев любой пиццайоло, надев рюкзак на плечо, может поехать хоть в Северную Корею, немцы тоже в этом плане более предприимчивые. Французы более осмотрительные и, кстати, не любят шума.
Читать полный текст интервью на сайте газеты «Ведомости»
